О НАС в лабиринтах истории.


Генеральный комиссар имперской безопасности Милодар расхаживал взад-вперед, и речь его лилась беспрерывным бурным потоком. Маршрут комиссара лавировал между массивными чашами с самоцветами и статуями из драгоценных металлов, экзотическими растениями, на которых висели гроздья плодов, ярко-красных ягод и чего-то совершенно неописуемого, но очень вкусного, и заканчивался у походного трона ее величества - могущественной Алисы Первой. Последняя слушала невнимательно – внимательно слушать Милодара было невозможно и занимались этим исключительно подчиненные комиссара исключительно в силу иерархической зависимости. Однако, после коронации Алисы иерархическая зависимость координально поменялась и императрица могла особо не напрягаться.
Борт № 1 – супердредноут имперского флота «Элиссон Гросс» висел в пространстве над плоскостью эклиптики Солнечной системы, ввиду Сатурна. В витражах тронного зала мелькал отсвет колец планет-гиганта, внося разноообразие в трудовые будни. Здесь было приятно поразмышлять о будущем. Можно сидеть, а то и лежать на удобном троне в рукотворных зарослях, послушать новые баллады Маякоркского о подвигах полковника Матраса, или просто, без чинов, только с Малым кругом охраны на катере добраться до Москвы, посидеть в ресторанчике, съесть жареного цыпленка или шаурму (привет диетологам ее величества!)… А комиссар все бухтел и бухтел, и удобного предлога, чтобы выгнать этого нудилу так и не находилось!
- …и, таким образом, обеспечить изменение хода истории. Вследствие этого, мы предприняли ряд контрмер, использовав захват хронопетли и теперь…
Это только кажется, что у царственных особ море прав. В действительности, они связаны по рукам и ногам, должны соблюдать кучу приличий и исполнять массу обязанностей. У-у-у!
- …но, эффект Торвальдсена в данном контексте провел к взаимоисключающим результатам, вот тогда…
Не, ну за что? Ведь Алиса совсем не рвалась править Галактикой. Ее деятельную натуру вполне устраивало, что эту тяжелую, но необходимую работу выполняет папа – профессор Селезнев и возглавляемое им учреждение – Орган-банк. Она же скромно трудилась биологом на заштатной земной биостанции, разводя в свое удовольствие редкие вирусы и отбиваясь от назойливых папарацци. Конец идиллии положил Аркаша Сапожков – выведя свирепую расу боевых бананов, которая промчалась по обжитому космосу паровым катком. Орган-банк было попытался сопротивляться, но дело еле-еле удалось свести к ничьей. Власть оказалась скомпрометированной. Тогда, чтобы внушить выжившим почтение к начальству, Алисе и пришлось оставить микробов и занять место на престоле. Кто бы предупредил, какое это неблагодарное занятие!
- …И вот теперь мы стоим на грани краха! – возопил комиссар, страдальчески протянув конечности к повелительнице.
Той стало очевидно, что очередной раз спасать мир придется именно ей.
А охрана бережно изъяла из ловких цыганских конечностей уходящего комиссара крупный cапфир нежно-лазоревого цвета и поместила туда, где ему и надлежало быть – в общество собратьев в большом сосуде близи трона. Иногда, когда подлая хандра накатывала некстати, ее величеству было приятно опустить руки в камушки – должны же быть у власть имущих маленькие слабости!


Шлемоблещущий (хотя но на этот раз по домашнему, в простой панамке) Гектор, царевич Трои и главнокомандующий всеми ее вооруженными силами, взирал с кормы галеры, как медленно, но все-таки верно удаляются берега внешне гостеприимной, но крайне противной внутри Греции.
Гектор, в отличие от некоторых других властительных особ, прекрасно знал, что такое быть членом правящей династии и люто ненавидел дипломатические миссии. Поездка вымотала все силы. Вместе того, чтобы покататься на коняшках со знакомыми амазонками по понтийским берегам, пришлось разбираться с финансовыми табличками, торговыми папирусами и прочей хренью, которой изобилует судьба посланника.
Особую радость вызывала рожа Париса. Раздобревший на приемах братец лучился здравием от потребленных элладских вин и барашков и всем своим существом показывал, что проблем в мире не так много. Женская фигура за его спиной (с нездешними глазами и интересными формами), по его мнению, к таковым не относилась. А Гектор пятой точкой и девятым чувством уже ощущал неприятности, могущие оттуда проистечь.
Гектор долго взвешивал неприятности, плюсы и минусы.
Чаши весов заколебались ждать.
На одной была обязанность отчитаться перед отцом и общественностью за сохранность никому в принципе не нужного тела. За вычетом оного, в Илионе оставалась еще сорок восемь царевичей. Сорок девять, считая с Гектором. Вполне достаточно.
На другой чаше весов была Троя, Андромаха и Астианакс.
Набежавшая волна с утробным чмоканьем поглотила симпатичный организм. Организм пытался вынырнуть, но тяжелое весло было иного мнения. Секундой спустя туда же полетело отчаянно сопротивляющаяся тушка младшего царевича.
Мудрый кормчий, закатив глаза, изрек нечто вроде:
- Они так хотели умереть вместе!
По тому, что после этих слов его шея больше не чувствовала холод бронзового клинка, он догадался, что понимает политическую ситуацию абсолютно верно.
Гребцы, чьи языки заблаговременно были отделены от разговорчивых хозяев, послушно заворачивали корабль к берегам Спарты, с нетерпением ожидавшей официальных извинений.

Троянской войны - не будет!
И история уже собиралась пойти по другому пути, когда….