Жил был один мальчик, звали его…, скажем так Андреем (не путать с Галадеем). Был он года на 4 младше меня и сколько я его помню, он все время учился в 1 классе. И случилась однажды такая история. Поймали нас, меня и моего друга, как-то старшеклассники. Просто так, скучно им, было, хотелось развлечься. Всякого рода подонкам нравится издеваться над теми, кто при всем желании не сможет им ни чего сделать. Они видимо получают от этого какое-то извращенное удовольствие. Тут же, на свою беду, мимо бежал Андрей. План у этих уродов созрел мгновенно, дурное дело не хитрое.
- А ну иди сюда, – крикнул тот, что был у них за главного.
Что тут оставалось Андрею, подошел.
- Давай, врежь ему по картонке, не боись мы ему руки будем держать.
Видя, что Андрей нерешительно мнется, в двух шагах от меня, не решаясь подойти ближе, он прикрикнул:
- Бей давай, а то сам получишь. – И кулак ему к лицу поднес.
Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, Андрей подошел ко мне. Глянул исподлобья и тут же отвел взгляд, уткнувшись себе под ноги.
- Ну…. – Угрожающе произнес главарь и ткнул ему кулаком в плечо.
Пошатнувшись, Андрей умоляюще посмотрел в лицо этому уроду но, натолкнувшись на злобный взгляд и кривую ухмылку, искоса, снова посмотрел на меня и опустил глаза. Не решительно, глядя мне, где-то в район пупка, он замахнулся, и быстро ударил. Но я то видел, что за мгновенье до удара его рука резко притормозила. Вместо удара я почувствовал лишь легкое прикосновение. Увы, не я один.
- Ты че, блина. Сильнее бей. – Снова толкнув Андрея в плечо, сказал главарь.
Андрей вновь ударил, на этот раз со всей своей силы. И вжал голову в плечи. Забыл видать с перепугу, что второй подонок в это время крепко держит сзади мои руки. А третий держит моего друга. Мысленно он себя уже видимо похоронил, полагая, что или эти твари или мы его после обязательно поймаем и рассчитаемся.
- Во, - протянул старший из этих подонков. – Давай еще.
Снова удар. И голова Андрея поникла еще сильнее.
- Сильнее бей.
Еще удар.
- Молодец. – Сказал главарь удовлетворенно, - можешь валить отсюда. И пинком отправил Андрея обратно туда, откуда он до этого прибежал.
Андрей с максимально возможной скоростью рванул от нас куда подальше, не особо разбирая направление. И вскоре его шаги затихли где-то в противоположном конце школы.
Тем бы дело и кончилось. Я лично я за ним гонятся, и в тот день не собирался. Бил то он может и со всей силы но, честно говоря, что мог сделать этот малыш здоровому дылде шестикласснику. Я об этом происшествии уже к вечеру забыл. На следующий день я шел в спорт зал и в узком коридоре по дороге встретил Андрея. Бедолага весь в стену вжался, думая, ну вот и все конец. А я даже не сразу понял чего это он. Только когда поравнялся с ним вспомнил про вчерашнее и прошел мимо. А позади, раздался громкий топот убегающего со всех ног Андрея.
Тогда я был слаб. Я презирал слабость, презирал себя за свою слабость. Но, по крайней мере, я не шел на поводу у своей слабости и никогда не вымещал злость на тех, кто слабее. А вот подонков вроде тех троих я ненавижу. Их природа, крысиная по своей сущности. Все они, каковы бы не были обстоятельства, где бы не происходило дело, всегда поступают сходным образом. Бьют, только если уверены, что не получат в ответ. Бьют, если уверены, что останутся безнаказанными. Но трусливо отступают, стоит лишь почувствовать тень опасности для своей драгоценной шкуры. Зато когда их стая на одного, они проявляют чудеса храбрости, расправляясь с беззащитной жертвой. В законе стаи их сила. Кто не с ними тот против них. Отщепенцев либо изгоняют, либо съедают.
Судьба Андрея не завидна. Он всегда шел на поводу у тех, кто сильнее. Но не от в этом виноват, так сложились обстоятельства. Спустя полгода после описанных событий его родители напившись, сгорели живьем вместе с домом, всеми вещами и документами. Он остался один, что с ним потом стало, я не знаю. Может его взяли к себе кто-то из родни или в детдом определили. Летом он жил точно у родни. Бродил по улицам с соседскими мальчишками. Но не с ровесниками, а со старшими. Сейчас то мне понятно почему. А тогда…. Тогда нам всем было не до этого. Жизнь жесткая штука, он примкнул, именно к тем троим. Ему поддержка нужна была, кто-то сильный кто сможет оградить от той беды, что с ним приключилась. А что могли ему дать они. Ничего. Они лишь издевались над ним, чувствуя его зависимость. За сигареты заставляли его бубей есть, смеха ради. Так он все лето за ними и пробегал как собачонка. А осенью его увезли. В памяти остался лишь его вечно настороженный взгляд, даже когда он улыбался.